Эдипов комплекс сегодня
Решетникова Ольга Борисовна
Анонс:
«Эдипов комплекс, введенный в наше мировоззрение З. Фрейдом,
вновь и вновь дает о себе знать в ходе человеческого развития от поколения к
поколению.
В современном мире меняется структура семьи, меняется способ
рождения детей. Все больше семей, в которых из-за разводов ребенка растит один
из родителей, все чаще этим родителем становится отец.
Повторные браки и отношения детей к следующим партнерам
своих родителей.
Возрастает число семей с приемными детьми из-за
неспособности мужчины или женщины в супружеской паре к зачатию.
Триангуляция, мать-отец-ребенок, приобретает сложные
метаморфозы в психической реальности людей, обращающихся за помощью к
психоаналитикам.
Цитата:
«В
своих ассоциациях Фрейд часто обращается к различным древним мифам и претендует
на то, что его исследования позволяют выяснить, как человек мог себе их
представлять. На самом деле Фрейд сделал совершенно другое. Он не объяснил
научно древние мифы. Он предложил новый миф. Воздействие его идей имеет ту же
природу, что и воздействие мифологии….»[1]
Людвиг Витгенштейн
Всем известен миф об Эдипе и его семье, описанный Софоклом.
В
семье Лайя Лопдака, правителя одного из городов-государств Древней Греции,
после долгих лет бесплодия родился мальчик, но отец велел его убить, так как
оракул предрек смерть Лайя от рук сына.
Младенца
отдали слуге, тот пожалел ребенка и отдал его на воспитание в соседнее
государство. Мальчику дали имя Эдип. Он вырос и пошел искать свое счастье. По
дороге его чуть не столкнула колесница. Рассерженный Эдип напал на обидчика и в
бою убил его.
Только
годы спустя он узнал, что это был его, как теперь принято говорить,
биологический отец, а с ним в колеснице была его мать Иокаста. А в тот момент
по обычаям тех времен победителю в жены досталась женщина побежденного. Они
прибыли в Фивы и начали там править. У них родились дети. И правил Эдип с женой
20 лет. Только после того, как на город напал мор и Эдип пошел к оракулу, он
узнал правду о своем рождении, и вступлении на трон, что он убил отца, женился
на своей матери. Иокаста повесилась, не перенеся этого знания и позора, а Эдип
булавкой от ее одежды выколол себе глаза. До самой его кончины с ним рядом была
его младшая дочь Антигона.
Гельмут
Штольце пишет: «Нельзя утверждать, что человечество было весьма благодарно
психоаналитическим исследованиям за открытие Эдипова комплекса. И тем не менее
едва ли какое другое понятие столь охотно было включено тем же самым
человечеством в его лексикон, как понятие «Эдипов комплекс».
Если
бы оно считалось лишь «по праву ядром неврозов», вряд ли можно было бы это
понять. «Но поскольку все люди, а не только невротики, имеют такие
«извращенные» инцестуозные и преступные мечты, мы можем заключить, что даже
сегодня люди, находящиеся в здравом уме, прошли путь развития через перверсии и
объектный катексис эдипова комплекса и что этот путь является путем нормального
развития».[2]
Триангуляция
Основной
конфликт (появляющийся между 3-м и 5-м годами) впредь становится специфически
сексуальным конфликтом, вписанным в проблематику троих — также называемую
триангулярной, или тройственной — между тремя близкими участниками: отцом,
матерью и ребенком, начинающим наконец настоящую генитализацию либидо.
Именно
в процессе собственного самоанализа Фрейд открывает Эдипов комплекс;
самоанализа, позволившего ему понять, что на определенном этапе собственного
раннего детства его «либидо было обращено по направлению к матери, тогда как к
отцу он в то же время испытывал ревность, противоречащую любви, которую он к
нему чувствовал.
Фрейд
рассматривал в качестве типического случая развитие
мальчика, у которого Эдипов комплекс может быть представлен либо так
называемой позитивной формой,
включающей ее собственно позитивный аспект (вернее сказать, «либидинальный») —
любовь к матери; негативный аспект (или, вернее, «агрессивный» — ненависть к
отцу; либо негативной, или
инвертированной, формой, в которой позитивный или либидинальный аспект
представлен женским неясным отношением мальчика к отцу, тогда как негативный
или агрессивный аспект — ревнивой враждебностью по отношению к матери.
Чаще
всего эдипов комплекс представлен целой серией смешанных случаев и также
смешанных периодов, когда две ее предыдущие формы могут участвовать
одновременно или раздельно, вводя в действие помимо амбивалентности по
отношению к каждому из обоих родителей гетеро- и гомосексуальные составляющие
каждого ребенка (развод родителей, сын живет попеременно то с матерью, то с
отцом, и может быть у матери и отца есть новые семьи или партнеры).
Эти
две формы (позитивная и негативная) различной степени выраженности встречаются
при так называемой полной форме Эдипова комплекса.
Очевидно,
в качестве воображаемой модели, в которой он проживается, Эдипов комплекс
находится под влиянием такого социального института, как семья, и,
следовательно, способен изменяться в соответствии с трансформацией последней.
Наблюдаемые
различия в формах проявления Эдипова комплекса в зависимости от культуры и общества
лишь подтверждают тезис Фрейда, старавшегося подчеркнуть значение семейной
структуры в становлении символической системы, предназначенной для встраивания
в определенный социокультурный контекст, для переноса фундаментального закона в
социальные отношения.
Запрет инцеста и есть этот закон.
Начиная
с первых определений Фрейд делает ссылку на детерминанту, пронизывающую историю
человечества и жизнь индивида.
Фрейд
развивал гипотезу в «Тотеме и табу» (1912-1913), очевидно дискуссионную и
неверифицируемую, но понимаемую как миф, объясняющий требование овладеть
Эдиповой ситуацией, которое предъявляется каждому человеческому существу и по
которому предполагается, что примитивное человечество организуется в орду,
руководимую предводителем, однажды убитым и съеденным своими сыновьями.
Это
убийство праотца рассматривается как исходный момент человечества и пробуждает
первое «угрызение совести», так называемые первый грех и первый запрет.
Современность
Представляется,
что в настоящий момент охотнее обсуждается «триангулярность», нежели Эдипов
конфликт в смысле, подразумеваемом Фрейдом.
Все
в большей степени делается акцент на достаточно раннем моменте, когда мать
после рождения «возвращается в постель отца», т.е. вновь загружая либидинозно
своего сексуального партнера и разгружая тем самым, по крайней мере
относительно, своего ребенка.
Здесь
опять же важны нюансы, как, с какими мыслями мать укладывает спать своего
младенца и какое место в ее психике занимает биологический отец ребенка или же
«работает» фантазия о том, что это ребенок от ее отца, украденный у ее матери,
или место отца аннулировано (его как будто совсем нет). Насколько зрелым в
ситуации рождения выступает мужчина, чтобы выдерживать ситуацию поглощенности
его жены уходом за их ребенком. На сколько он может выдерживать
(контейнировать) эту пару мать-дитя, и «перетягивать» жену в качестве своей
возлюбленной (смена ролей днем : отец и мать этого ребенка, поглощенные его
воспитанием, а ночью любовная пара, из которой ребенок исключен). Именно в
такой форме формируется пространство для нормального развития ребенка в этой
паре (без отвержения с одной стороны и «слипания», как другой крайности).
Но
не всегда отцы выдерживают рождение своего первого ребенка. Иногда в их психике
происходит регресс, они как будто обижаются на своих жен и начинают их
ревновать к собственному ребенку.
Когда
мужчины превращаются в юношей, это влечет за собой распад психического времени.
Так пишет Финн Скэрдеруд.[3] «Быть взрослым-это не
врожденное качество. Зрелость не приходит сама собой. Разумеется, если человек
нормально питается, его тело растет, а интеллект лениво следует за ним.
Эмоциональное
созревание, однако, предполагает, что у человека есть кто-то, у кого он может
учиться. Для многих подростков взросление — трудный процесс, потому что
взрослые либо сами сражаются с взрослением, либо желают повзрослеть лишь
относительно.
Для
взросления необходим некий объект для отождествления, так и для сопротивления.
Чтобы играть в бильярд, нужен стол с бортиками. Зрелость превратилась в нечто
неопределенное. Бросается в глаза то, что сегодняшние родители больше не верят
в свою компетенцию как воспитателей и считают себя недостаточно умелыми для
выполнения этой трудно определимой задачи. Спрос на экспертов растет и растет.
Терапевт превратился в еще одного члена семьи.»
Как
это ни парадоксально, но, становясь родителями, мужчины и женщины получают
второй шанс прожить все этапы своего психосексуального развития теперь уже
параллельно со своим ребенком.
Фрейд
подробно описал оральную фазу (кормление грудью), анальную ( приучение к
горшку) фаллически-нарцистическую (узнавание своего пола), генитальную
(закрепление в своем поле после прохождения Эдипа), потом следует латентная
фаза (обучение в школе), пубертат, взрослая сексуальность.
В
подростковом возрасте повторяются проблемы прохождения эдиповой фазы в возрасте
3-5 лет, все конфликты проявляются ярче.
Эдипову
фазу определяют как:
1)
фундаментальную
проблему социального измерения;
2)
конфликтную
и структурирующую;
3)
историческую в смысле ее появления в относительно ранний момент развития
каждого индивида;
4)
универсальную;
5)
и, наконец, точно определенную триангулярной структурой, образуемой
ребенком, его естественным объектом (матерью) и носителем закона (отцом).
К
тому же следует настаивать на основополагающем характере Эдиповой фазы,
поскольку она представляет собой исходный узел всех человеческих
взаимоотношений по ее фундаментальной роли в структурировании личности и
ориентации, которую должно приобрести желание взрослого человека, роли, которая
подтверждается основными свойственными ей функциями
—
окончательного выбора объекта любви,
—
перехода к генитальности — формирования Сверх-Я и Идеала-Я.
Очевидно, что именно тогда, когда архаические фиксации,
сильно нагруженные на отца и/или мать, воспроизводятся по отношению к другому
мужчине или другой женщине, речь идет о неврозе.
Иначе
говоря, преодоление Эдиповых тенденций представляет собой предварительное
условие перехода к нормальной взрослой сексуальности, тогда как их
бессознательная фиксация закладывает краеугольный камень невроза.
Итак, остановимся более подробно на Эдиповом комплексе у
мальчика.
Развитие
объектных отношений имеет в этом случае относительно простой характер,
поскольку мальчик остается привязанным к своему первому объекту — матери, хотя
ее личность очевидным образом меняется от направления до способа загрузки.
1.
Вначале зависимый от матери (ее власти и ее желания) мальчик, столкнувшись с
отношениями между родителями, вводит отца в диаду мать—ребенок в то же самое
время, когда он понимает, что объект материнского желания на самом деле
находится у отца, обладающего фаллосом, являющимся атрибутом авторитета,
могущества и закона. С этого момента мальчик начинает проявлять два вида
привязанности.
2.
В первую очередь, разумеется, это явно сексуальная объектная загрузка матери,
для завоевания которой используются все захватнические и агрессивные ресурсы,
подтверждающие фаллическую позицию. Благодаря первичной идентификации с отцом
мальчик чувствует себя приобщенным к его магическому могуществу. Тем не менее с
этого момента и до контакта с реальностью:
—
сырая компульсивная агрессивность подвергается сублимации (игровая активность,
школьные достижения);
—
сама первичная гедонистическая цель также сублимируется в сентиментальную цель,
позволяющую ребенку заслужить одобрение взрослых и усилить доверие к себе.
В
любом случае в своих попытках завоевать материнский объект мальчик встречает
соперника в лице своего отца, соперника, которому он завидует из-за его
реального превосходства и которого он переоценивает из-за его символического
значения, в то время как эдиповские фантазмы только усиливают фантастические
темы кастрации.
Чувство
вины у ребенка возрастает, так как именно присутствия, реального или
символического, отцовского образа достаточно для утверждения права, против
которого он восстает.
3.
Второй тип привязанности заключается в самой форме, называемой позитивным
Эдиповым комплексом мальчика, в либидинальной привязанности к отцу, который
должен быть способен поддерживать фантазматическую загрузку своего сына в двух
планах:
·
естественно, в качестве соперника для вытеснения;
·
но также и, может быть, прежде всего в качестве модели для подражания, на
которую следует походить (благодаря процессу идентификации).
Желание
сына сводится не только к тому, чтобы заменить своего отца, но и чтобы
подражать ему в качестве модели.
Это
предполагает, что каждый мальчик нуждается в инвестировании отца,
мужчины-обладателя матери, в пассивном либидо.
Иначе
говоря, подражать отцу значит также играть в отца, дать себя сформировать,
уподобить, желать быть оплодотворенным им, то, что совершенно типичным образом
определяет пассивную гомосексуальную позицию, роль которой на этой стадии
заключается лишь в обеспечении созревания и структурирования.
В
любом случае эта чисто либидинальная привязанность к отцу со стороны мальчика
указывает одновременно:
1)
на сложную проблему двойной, отцовской и материнской, идентификации
ребенка;
2)
на то, что отношение к отцу мальчика на Эдиповой фазе отмечено прежде всего
амбивалентностью и несводимо к простому проявлению враждебности;
Однако
Эдипово соревнование носит не реальный, а только фантазматический характер,
поскольку мать уже выбрала отца и может дать ребенку лишь материнское утешение,
освобожденное от эротического либидо.
С
этого момента убежденность в бесполезности его усилий позволит ребенку:
· преодолеть свой страх кастрации;
· отказаться одновременно от
попытки эротического соблазнения матери и соревнования с отцом;
· обратиться, наконец, к завоеванию
замещающих объектов, поскольку полная ликвидация Эдипова конфликта
сопровождается отщеплением, которое без разрушения загруженных объектов целиком
позволяет мальчику «пройти траур» по поводу этих объектов, освобождая
либидинальную энергию, готовую к перезагрузке в новые объекты.
Помимо
этого, необходимо, чтобы мальчик мог оставить всякую тактику соблазнения по
отношению к сопернику-отцу.
Нежное
женское отношение мальчика к отцу имеет структурообразующий характер лишь в той
мере, в какой оно может быть преодолено.
В
противном случае и при наличии комплекса кастрации, свидетельствующего о
неразрешенной Эдиповой ситуации, данная фиксация способствует установлению
бессознательной пассивной гомосексуальной позиции.
Таким
образом мы обнаруживаем у мальчика следующую последовательность:
·
Эдипово
желание;
·
фантастическая угроза кастрации отцом и страх кастрации, преодоленный
одновременно за счет идентификации с отцом (агрессором) и отказа от матери
(инцестуального объекта);
·
резкий обрыв Эдиповой фазы и переход в фазу латентности.
У
девочки развитие идет отличным образом, поскольку страх кастрации, напротив,
является началом Эдипова желания.
Эдипов комплекс у девочки
Эдипова
фаза у девочки связана со сменой объекта.
В
данном случае развитие объектных отношений носит более сложный характер,
поскольку необходимо, чтобы девочка сделала дополнительный шаг, трансфер от
матери к отцу.
Весьма
важным в этом случае является опыт разочарований, отворачивающий девочку от
матери. Среди них мы обнаруживаем отнятие от груди, обучение чистоплотности,
рождение братьев и сестер, но, кроме того, существует еще одно, специфически
женское и более важное разочарование: у девочки создается впечатление, что она
когда-то обладала пенисом, но мать его отняла.
Ее
целью становится получение от отца того, в чем ей отказала мать.
Итак,
пишет Фрейд: «… отказ от пениса происходит лишь после попытки компенсации:
…получить ребенка от отца в качестве подарка, родить ему ребенка».
В
любом случае отсюда исходят рецептивные тенденции (ориентированные на получение
благ из внешнего мира) заменяющие активные. И девочка обращается к отцу, а
вторично и к другим мужчинам — не только в стремлении вновь обрести
мужественность, но и чтобы снискать восхищение того, кого мать выбрала как
объект любви, т.е. соблазнить его.
Добавим
к этому то, что происходит и у мальчиков — ревнивую враждебность, нагруженную
чувством вины, по отношению к матери.
Однако
некоторые пережитки предэдиповой привязанности к матери — отметим, более
длительные, чем у мальчиков, — продолжают сохраняться, и можно предполагать,
что в целом женщины в большей степени амбивалентны по отношению к матери, чем
мужчины по отношению к отцу.
С
разрешением Эдипова комплекса объектные выборы (термин, описывающий желание
сексуального обладания каким-либо индивидом, например, влечение мальчика к
матери, а девочки к отцу) регрессивно заменяются идентификациями (что включает
в себя желание стать похожим на кого-нибудь, например у мальчика, имитирующего
черты отца, а у девочки-стать похожей на мать).
Однако
подобная «регрессия» на самом деле является прогрессом.
Разрешение
или отказ от Эдипова комплекса сопровождается освобождением огромного
количества энергии. Это высвободившаяся энергия обычно инвестируется в
получение интеллектуальных навыков. К тому же она остается предуготовленной к
тому, чтобы позднее быть реинвестированной в новые объекты.
Поговорим о современной семье
Так
Тиан Сёрхауга[4]
говорит, что классическая городская семья начала прошлого века основывалась на
системе обязанностей. Она имела обширную социальную структуру с определенной
степенью жесткости. Даже если вспомнить о том, как отец ремесленник передавал
сыну свои навыки, а мать хлопотала по хозяйству, то дети это усваивали
автоматически.
А
потом наступила эра больших заводов и фабрик. Отец уходил на работу (а то и
уезжал в другое место на несколько недель или месяцев) и приносил только
деньги. Дети не видели, чем он занят, они могли только фантазировать или
доверять рассказам матери, которая была вынуждена поддерживать авторитет своего
мужа отца детей в его отсутствие. Формировались требования подчинения,
почитания, трудолюбия, долга перед семьей.
После
перенесенных в нашей стране потрясений от революций, коллективизации войн,
смены социального строя, семья должна была сформировать определенную гибкость,
чтобы просто уцелеть.
Роль
мужчины, как единственного кормильца в семье, а поэтому непререкаемого
авторитета, переросла в роль мужа матери, партнера по отношениям, отца их
совместного ребенка. Оба родителя работают, их заработок может быть одинаковым,
и составляет совокупный доход.
Очень
распространенной становится семья, в которой ребенка воспитывают только
женщины. Бабушка растит ребенка, а мама зарабатывает деньги на нескольких
работах. Ребенку повезет, если он встречается с отцом по воскресеньям после его
развода с его матерью. Реальные родители очень важны для формирования психики
ребенка. Чтобы встроиться в социум (детский сад, школа, отношения с друзьями)
ребенку приходится проделать сложный путь.
В
современной семье обязанности заменяются требованиями гибкости. Наибольшими
способностями к выживанию обладает тот, кто наиболее гибок и умеет
приспосабливаться.
В
своей книге «Конфликт поколений» социальный антрополог Маргарет Мид различает
три типа отношений между поколениями, связанных с тем способом, которым
передается культура:
1)
Самую старую, историческую форму она называет пост фигуративной. При этом дети в первую очередь учатся у своих
родителей, что предполагает медленное, постепенное развитие и важность опыта
родителей для будущего их детей.
2)
В ко-фигуративной культуре как дети,
так и взрослые учатся у своих сверстников. До недавнего времени это было самой
распространенной формой культуры.
3)
По словам автора сегодня мы живем в пре-фигуративной
форме: взрослые учатся у своих детей (дети гораздо быстрее родителей
осваивают все новые и новые «гаджеты»).
Авторитет
ребенка отражает страх культуры перед неизвестным будущим, в котором,
по-видимому, уже недостаточно опыта родителей.
Встречаясь
с подобным явлением, американский поэт Роберт Блай описывает апокалиптические
видения. В своей книге «Детское общество» он рисует общество каменного века как
собрание завистливых, несдержанных и конкурирующих индивидуумов.
Он
тоскует по утраченному патриархату и пытается вновь ввести некоторые его
ритуалы.
Для
этого он ходит с мужчинами по диким местам.
Жестокое обращение с родителями
Поколения
поменялись ролями и это создает необычную проблему.
Датский
автор Карстен Йенсен описывает ее как перевернутый конфликт поколений.
Мы,
более или менее взрослые на сегодняшний день, сомневаемся в способности наших
детей поднять против нас организованное восстание. Мы упрекаем их в
конформизме.
В
этом контексте Тиан Сёрхаует занимается феноменом жестокого обращения с
родителями.
Современную
семью часто описывают как нефункциональную, так как она не участвует в производстве
и все меньше участвует в воспитании (няни, репетиторы, частные школы-интернаты,
обучение за границей и т.д.). Однако разговоры о семье, лишенной функций,
спорны. Некоторые функции семьи ослабляются, в то время как другие, наоборот,
приобретают большое значение. Неоспоримую ценность приобретает долголетие
родителей, которое гарантирует то время для детей, за которое они успевают
реализовать свои собственные задачи, решить вопросы сепарации от родительской
семьи и создать свою семью.
Требования
к семье стали абсолютными. Семья должна удержаться вместе при помощи любви.
Тиан
Сёрхаут пишет: «Родители больше не дают детям образования и позиции в обществе
— вместо этого они дают им все, то есть их самих»
Современная
семья, как психологический проект
Современная
семья — это психологический проект, центр тяжести которого лежит в духовном
наследии.
Родители
должны оставлять детям психологический капитал, который научит их самоуважению
и самоконтролю.
Гораздо
больше требований предъявляется сегодня к внутреннему развитию ребенка, чем к
его физическому развитию. Подобная задача безгранична.
Ни
родители, ни их дети не могут быть достаточными друг для друга и тем самым они
не могут быть достаточными для самих себя. Эти изменившиеся семейные условия
дают место для большего потенциала агрессии. В системе, основанной на любви, в
которой дети имеют исключительное право на родителей и никаких обязанностей по
отношению к ним, логическим следствием становится жестокое обращение с
родителями.
Семья
— это пространство, в котором царит желание иметь и получать (поколение
выросших детей, сориентированных на ренту). Раньше рождение детей зависело от
биологических и социальных необходимостей (работник в семье крестьянина или
ремесленника)
Традиционно
ребенок представлял собой «природу». Сегодня он является продуктом решения,
планирования, а иногда даже реакции в пробирке или усыновления.
Для
некоторых родителей ребенок является прежде всего экзистенциальным и
психологическим проектом. Ребенок превращается в проект, и поэтому с ним
обращаются почтительно. Маленький ребенок испытывает естественное чувство
всемогущества-то, что Фрейд называл Его Величество Дитя, которое в процессе
контакта с действительностью постепенно утрачивается.
Отношение
к ребенку как к проекту может способствовать тому, что представления о
собственном могуществе сохраняется у него дольше, с риском внезапного
столкновения с реальностью. Другая опасность состоит в том, что ребенок-проект
может не оправдать возложенных на него ожиданий.
Стремление
родителей видеть своего ребенка как некий объект оптимальной, взрослой
реализации ведет к повышенному риску того, что настоящий ребенок окажется
отвергнутым.
Многие
взрослые на самом деле хотят другого ребенка, и свержение с престола Его
Величества Ребенка в таких случаях бывает быстрым и грубым. Есть опасность, что
ребенок, который не воплощает в себе никакого удачного проекта, может
превратиться в обузу.
Дети
вырастают и становятся подростками и молодыми людьми, которые в
капиталистическом обществе символизируют нечто изменяющееся, нечто поддающееся
формированию.
Миф
о том, что человека можно сформировать, открывает пространство игры для
ожиданий, мечтаний, желаний и фантазий, для которых нет соответствующих
возможностей выполнения. За свободу иногда приходится платить мучительно
трудным доступом к возможностям.
Не
смотря на ту или иную конфигурации, в которой вырастают люди, все, безусловно,
проходят Эдипову фазу своего развития. И у каждого этот период откладывает свой
индивидуальный, персональный отпечаток, что является основой уникального
характера, способа реагирования на действительность, способа выстраивания
отношений и, в принципе, возможностью выстраивания своей собственной семьи.
Решетникова
Ольга Борисовна — психоаналитик,
супервизор Европейской Конфедерации Психоаналитической Психотерапии, группой
аналитик COIRAG (Италия). [1]Людвиг
Витгенштейн австрийский философ (1889-1951) Неопозитивизм аналитическая
философия. [2]
Гельмут Штольце статья «Эдипова ситуация, Эдипов конфликт,Эдипов комплекс»
.Энциклопедия Глубинной Психологии. Том 1, с.621. [3]
Финн Скэрдеруд «Беспокойство». Самара . 2003 г, с.100. [4]
Тиан Сёрхауг- современный норвежский антрополог ,автор книги » Путешествие в
себя»