Еще раз об аутопоэтической расстановочной работе

Еще раз об аутопоэтической расстановочной работе Что такое аутопоэтическая расстановочная работа? Попытка определенияАутопоэтическим для нас является такой расстановочный процесс, в котором все заместители все больше и больше погружаются в актуальное бытие расставленной системы (а не в концепцию системы). Они открывают и изобретают свою общую настоящую реальность. Они делают это, отказываясь от заранее сложившихся суждений и концепций относительно данной системы, и вместо этого экспериментальным путем опробуют идеи и импульсы, возникающие на основе актуальной включенности в систему. Позиция экспериментаторов не только усиливает презентность заместителей, но и делает их более чувствительными к воздействию и последствиям собственной активности в целом. Повышение чувствительности происходит на разных уровнях и затрагивает разные каналы восприятия. Поэтому важно поощрять заместителей свободно экспериментировать всеми доступными им средствами — и телесными, и языковыми. Решение в аутопоэтическом смысле достигается тогда, когда все элементы системы, в том числе имевшие поначалу негативную коннотацию, чувствуют себя свободными и принадлежащими целому, то есть когда все ощущают свою живость и интегрированность и соответственно себя ведут. Как только проявляется живость целого, процесс расстановки прерывается и система предоставляется «самой» себе.Позиция ведущего / хозяина, принимающего гостей: ненасилиеАутопоэтическая расстановочная работа – не столько метод, сколько, скорее, позиция и способ проведения системных расстановок, позволяющий поддерживать системные процессы изменений, которые непрерывно возникают сами собой, если им в этом не мешать. Эта позиция заключается, прежде всего, в решительном отказе от насилия. Под насилием мы понимаем не только физическое насилие или авторитарные указания, но и оценки, внушения, мистификации, источником которых является не развивающаяся система, а мир идей постороннего человека, каким бы он ни был опытным и какой бы интуицией он ни обладал. Такая позиция радикального ненасилия (в духе Маршалла Розенберга ) признает и уважает свободу выбора всех участников, она исполнена доверия к самосозидательным (аутопоэтическим) силам системы. Мы можем охарактеризовать позицию ведущего аутопоэтической расстановки словами Лао-цзы как «действие путем недействия»:Велико стремление управлять всеммиром, и люди стараются в этом преуспеть,но я не вижу в том никакой выгоды.Мир — это вместилище духа,вещь чудесная и загадочная,и нельзя обладать им.Кто же стремится к этому, терпит неудачу,желая удержать, только теряет. Это такой стиль «руководства» , который всякую систему признает целой и совершенной, как и сам мир. Поэтому в каждой расстановке мы представляем измерение целостности и связанности в форме самости или какой-нибудь другой универсальной модели целостности (шаманское колесо, ряд предков, три пути веры, четыре стихии и т.д.).Тогда в терапевтической и расстановочной работе речь идет не столько о выработке, сколько о распознавании решений, об осознании следующего шага развития в потоке целого. При этом ведущий ни в коей мере не претендует на то, что он единственный из присутствующих, кто владеет секретом «решения» или несет ответственность за шаги, которые к нему ведут. Эта позиция делает возможным такое качество руководства, как смирение: вести без вмешательства, без напряжения и без насилия. Ибо источник всякой силы и любых изменений уже представлен. Хозяин может ограничиться контекстуальной функцией руководства, а содержательный уровень, то есть развитие особого решения, спокойно предоставить системе. Интеллект и интуиция целой системы всегда больше, чем одного человека. (Можно сказать, что смирение – это значит воспринимать целое, а себя ощущать частью и вести себя как часть). Таким образом, аутопоэтическая расстановочная работа возможна только в том случае, если по меньшей мере ведущий признает духовное измерение системы и знаком с системно-конструктивистской точкой зрения.Репрезентация большего целого:дефокусировкаКакое глубинное значение имеет репрезентация большего целого в расставленной системе? В ответ на этот вопрос мы можем рассказать кое-что из истории расстановочной работы. Уже в конце восьмидесятых некоторые из первых учеников Берта Хеллингера стали проявлять в расстановках свою симпатию к философии радикального конструктивизма , говоря клиенту: «У тебя есть проблема. Но ты не она. Ты не занят ею постоянно, с твоей стороны это (возможно, очень мешающая тебе) фокусировка. Однако ты гораздо больше, чем эта проблема».Поэтому данная группа расстановщиков, к которой относился и автор (Зигфрид Эссен), называла заместителя клиента «фокусом». Через некоторое время автор задался вопросом, почему он ставит только фокус, но не ставит еще и намного бóльшую реальность дефокусировки. Тогда он начал экспериментировать с введением в расстановку целостности человека, которую он назвал «самость» . Вскоре он заметил, что этот отказ ведущего от власти  повлек за собой активизацию самосозидательных сил системы. Ведение расстановки становилось все проще, поскольку теперь оно заключалось в том, чтобы напоминать заместителям членов системы об их самосильности и свободе. Уже первая интервенция сразу после расстановки заместителей могла звучать, к примеру, так: «Помните о вашей свободе, вашей подвижности, вашей способности к самовыражению, чтобы найти для себя хорошее место». В принципе, инструкции ведущего теперь состоят всего из двух частей: «Найди свое место, свою особую функцию в целом». Этим он напоминает заместителям об их включенности и связанности с бóльшим целым, качестве Самости. И: «Ты свободен», — чем он напоминает заместителям об их качестве Я, то есть о том, что все, что они делают и чего они не делают, — это их действия и их выбор. Основополагающая дифференциация Я и Самости, нашей раздельности и нашей цельности, которая предполагается в каждой аутопоэтической расстановочной работе, приводит к невозможности идентифицировать себя только с одним из этих двух качеств. Так постепенно возникает состояние сознания дезидентификации (Ассаджоли), свидетельское сознание (буддизм). Свободное чередование идентификации и дезидентификации, Я и Самости – наверное, основная форма, в которой мы обладаем свободой воли. Задача ведущего заключается тогда прежде всего в том, чтобы напоминать заместителям об их свободе и ответственности за себя самих. Так, он может сказать застывшему в неподвижности заместителю: «Это твой выбор — остаться ли стоять на этом месте или двигаться. Разумеется, ты можешь простоять там еще много лет. Ты свободен!» Каждый, кто это слышит и понимает, выходит из позиции жертвы и приходит к сознанию самосильности в соединенности. Всякое фактическое состояние получает смысл, что еще раз показывает, что такая дифференциация Я и Самости проявляет смысл и трансперсональное измерение системы.Интервенции ведущего:напоминать и доводить до сознанияИнтервенции или неинтервенции ведущего аутопоэтической расстановки имеют только одну цель: напоминать и доводить до сознания, что все, что человек делает, — это его выбор, а любое представление о себе как о жертве – иллюзия. Поэтому первое и самое важное объявление в краткой форме звучит так: «Ты свободен, найди себе место в целом». Или иногда мы просто молчим и тем самым предоставляем участникам возможность постепенно самим приходить к порой представляющему собой серьезный вызов пониманию, что тут в их распоряжении нет эксперта, который знает о них больше, чем они сами. И теперь они, конечно, первым делом должны выяснить, насколько это серьезно и не грозит ли им все же выговор или исключение, если они будут непослушны. Если же ведущий не только не наказывает, но и, наоборот, поддерживает экспериментирование, то поразительно быстро происходит развитие собственного чувственного сознания или самосильности.Но что делает со своей собственной свободой, креативностью и интуицией ведущий? Он расфокусированно, но с участием и без стремления на что-либо повлиять, наблюдает. Он может использовать свои наблюдения, высказывая их: «Ты делаешь шаг назад, это для тебя хорошо или скорее нехорошо?»Также ведущий может в какой-то момент прервать расстановку и по очереди опросить всех заместителей: «Что ты узнал о себе до этого момента? Что ты сделал, а чего не сделал? И что из этого было, по твоим ощущениям, хорошо для тебя? А что не очень хорошо?» При помощи таких формулировок он тоже обращает внимание каждого члена системы на его самосозидательную ответственность, поощряет и поддерживает свободу выбора. «Вы также можете разговаривать», — говорит он, если никто долгое время ничего не говорил и он предполагает, что в систему проникло табу на разговоры. Или, если участники много говорят и мало действуют, он тоже может обратить на это их внимание. Если же мы как расстановщики играем в «бога из машины», то мы игнорируем самосильность системы и остаемся в рамках дефицитарного сознания. Коварство тут в том, что потребители платят за лишение себя власти и дееспособности не только деньгами, но и отказом от силы, креативности и радости жизни и часто этого даже не замечают. Может получиться так, что, беря на себя удовлетворение потребностей, благонамеренные терапевты больше калечат, чем лечат. Другой вариант начальной инструкции для аутопоэтической расстановочной работы звучит, например, так: «Двигайтесь, выявляйте различия. Только путем проб, а не размышлений вы сможете понять, что вам в этой системе подходит, а что нет. Поэтому открывайте и изобретайте ваше место в целом и смысл вашего присутствия в нем». Эта инструкция стимулирует развитие замещающего восприятия. Нет никакого другого способа познать целое. И так возникают решения на очень глубоком и универсальном уровне. Тем самым мы доводим до сознания, что каждый путем пробных действий и пробных слов , то есть путем проб и ошибок, может выработать в себе способность воспринимать, что имеет смысл в том или ином контексте, а что нет. «Ты не можешь знать или придумать, что для тебя хорошо, ты можешь узнать это только, когда попробуешь».Иногда мы прерываем процесс, чтобы спросить каждого: «Что ты сделал или чего ты не сделал, что было для тебя хорошо, и что ты сделал или не сделал, что было для тебя нехорошо?» При этом все сказанное мы перефразируем как действие. Важной интервенцией в этом контексте является смех. Когда кто-то говорит: «Я не могу», или: «Я был вынужден…», или: «Я парализован», мы рассматриваем это как хорошую шутку. «Все присутствующие в этом помещении видели, как ты собственными ногами пришел на это место». Вместо чрезмерной эмпатии здесь требуется всего лишь немного здравого смысла и дистанции .При наблюдении и проведении аутопоэза часто возникают чувства восторга и радости. Даже самые опытные терапевты не могут предвидеть, что произойдет. Это радость и для ведущего – видеть, как его концепции и гипотезы появляются и лопаются как мыльные пузыри (или как мысли во время медитации). «Се, творю все новое!» (Откровение 21, 5). Так в Библии звучит последнее самоопределение Бога. Следовательно, расстановочная работа не ведет и к окончательным решениям. В правильном понимании, она ведет к увеличению свободы и собственной ответственности. И прерывание расстановки – это не катастрофа или наказание, а подтверждение того, что мы пришли в движение.Мы не говорим, что это происходит исключительно в расстановках, которые проводятся выраженно аутопоэтическим способом. Но мы утверждаем, что везде, где возникают радость и воодушевление, действуют обновление и освобождение, а власть и насилие прекращаются.Развитие заместителей: найти свое место в целомЕсли рассматривать расстановочную работу как аутопоэтическую игру, то заместительство приобретает больший вес. Заместительство – ре-презентация — важнее и фундаментальней для нашей души, чем так называемое решение. Точнее говоря, заместительствование и есть решение. Телесно-душевно-ментальное замещение роли, заместительская деятельность, позволяет нам креативно и аутентично, но все же не идентифицируясь, участвовать в жизни систем. Человеческая идентификация создает искусственную связанность («привязанность» в буддизме). Но в осознанном ролевом восприятии одновременно возможно и то и другое: связанность и раздельность. При этом возникает не только глубокое знание, но и творческая интуиция. Мы открываем и изобретаем свое место и свою функцию в целом, это наша суть. Решающим фактором для эффективности расстановочной работы является развитие и тренировка чувственного сознания всех, постепенно растущее доверие к восприятию, способность к резонансу и самосильность индивида в целом. Это относится ко всем: исключенным и включенным частям системы, зрителям, протагонисту и ведущему. Каждый и каждая находит свое место, свою функцию для целого. Важно понять, что этот процесс можно осуществить только путем воплощения и пробных действий и никогда — путем имманентного системе / проблемно-ориентированного мышления. Направленные на определенную цель или ориентированные на решение указания ведущего практически сводят этот процесс обучения на нет, поскольку каждый шаг развития человека приписывается тогда интуиции или силе ведущего, а не самосильности индивида. С такого рода манипуляцией ради благой цели неаутопоэтическая расстановочная работа целиком и полностью оказывается в тренде лишения человека политической, социальной и психической дееспособности нашей современной экспертократией.  Создаются зависимость и дефицитарное сознание, а ведущий расстановки обретает мистический ореол духовного мастера. Похоже, что в наше время ненасилие и отказ от власти — хорошая альтернатива и на расстановочной сцене.Аутопоэтическая расстановочная работа исходит из того, что каждый заместитель обладает всеми компетенциями для интуитивного восприятия своего места и своей функции в системе, но наши трансперсональные качества в большинстве случаев перекрыты рекламным шумом нашей личности. Аутопоэтическая расстановочная работа может функционировать только в том случае, если ведущий расстановки доверяет интуиции заместителей точно так же, как своей собственной. Базовое предположение о полной компетенции человека, как только и если только он разотождествляется с шаблоном собственной личности, можно обосновать на примере йогической модели личности следующим образом: интуитивное восприятие, как и все силы чакр (перечисляя сверху вниз: вдохновение, интуиция, креативность, сопереживание, сила, сексуальность и заземление), относится к «базовой комплектации» каждого человека, но мало используется большинством людей. Вместо этого, в ходе формирования личности эти свободно доступные человеку дары превращаются в позитивные или негативные привязанности и «свойства». Ими овладевают или их отвергают. Мы говорим про это «я», понимая нашу личность как сумму наших идентификаций. Большая часть нашей жизненной энергии тратится на сизифов труд по поддержанию этой конструкции «я». Потому что без постоянного, сознательного или бессознательного удостоверения она тут же развалится. Франц Кафка очень точно описал ее как переносную тюрьму. На этом фоне самый значимый шаг расстановочной работы – это экстернализация, взятие на себя чужой идентичности, которая моментально освобождает нас от утомительной работы по доказыванию себе и другим континуальности нашей личности и поддержанию наших свойств и механизмов защиты. Потому что они – не что иное, как мыслительные конструкты. Другими словами, будучи заместителями, мы вдруг свободно и без помех снова оказываемся в своем изначальном ресурсном состоянии интуитивного восприятия, самосильности, креативности и сопереживания. Сначала мы даже не можем в это поверить и озираемся в ожидании инструкций со стороны или пытаемся вызвать в памяти характер новой роли. Но это было бы молодое вино в ветхих мехах!Ведущий снова и снова напоминает заместителям об их свободе и их важных компетенциях. Хозяин, предоставляющий пространство для этого самосозидательного процесса, в ходе одной-единственной расстановки осознáет множество чудесных концепций относительно возможных шагов к решению и почти от всех от них снова откажется (!) в интересах самоорганизации системы. Таким образом, главная задача ведущего аутопоэтической расстановки – это отказ от собственных концепций. Точнее говоря, он осознает их как гипотезы и креативные идеи, которые ничем не лучше, чем все остальные. Но только воплощающее действие может показать, насколько полезны любые идеи, исходят ли они от ведущего или от кого-то из заместителей. Экстернализация и воплощение – способы снова использовать тело как медиум и инструмент для осознанного восприятия и презентности.Аутопоэз призывает заместителей к восприятию и развитию текучей «идентичности» в рамках поначалу еще не знакомой системы, которая меняется вместе с ними, к самоотдаче и сотрудничеству в живом целом. Живость системы обнаруживается и создается заново. По Матуране и Вареле, аутопоэз – признак всего живого . То, что развивается в его процессе – это совместное новое творение, которое невозможно предвидеть и лишь отчасти можно сделать.Значение группы: молитваРасстановочная работа обычно проводится в группах. И это немаловажно. В концепции аутопоэтической расстановочной работы круг всех, кто не выступает в роли заместителей, образует форму целостности, и каждый отдельный зритель, включая ведущего, является частью этого целостности. Круг олицетворяет трансперсональное измерение, он находится снаружи, система — внутри. И эту позицию имеет смысл сохранять без вмешательства (но не без контакта). Если эта форма не соблюдается, а по ходу системного процесса возникает необходимость перешагнуть личные или социальные границы или их трансформировать, то эту функцию берут на себя стены помещения, где проходит семинар, и элементам системы приходится выходить за двери. Но наблюдающие участники лишаются тогда этого опыта. На наших семинарах мы перед каждой расстановкой просим всех встать, образовать круг и взяться за руки. Затем ведущий произносит следующие слова: «Мы просим о максимальной пользе для X (имя клиента), для всех нас и для всех существ». Или: «Мы просим осознания, что есть благо для X, для всех нас и для всех существ». В иудейской и раннехристианской традиции просьба об откровении (осознании) блага, «Царствия Божия» считалась центральной темой молитвы. Даан ван Кампенхаут подчеркивает эту функцию пленума, называет ее «молитвой» и приглашает участников молиться. Молитва — это позиция пожелания наилучшего для существующего. Она предполагает в некотором роде мультифокальный или расфокусированный взгляд, одновременно воспринимающий состояние проблемы и состояние решения. Противоположностью здесь был бы монофокальный взгляд, который, будучи направленным на проблемное состояние, стабилизирует проблему, а будучи направленным исключительно на решение, усиливает тенденции отрицания, сглаживания или избегания. В этом смысле молитва – это установление отношений без вмешательства и в то же время передача большему целому. Благодаря этой вслух произнесенной молитве (это необязательно называть молитвой) становится очевидно, кто несет ответственность за расстановку. К завершению мы приступаем только тогда, когда все чувствуют себя хорошо, когда все нашли свою живую функцию в целом. Но и об этом ведущий не судит сам, а спрашивает. Если кто-то в ответ не говорит стопроцентного «да», то ведущий просит этого человека не успокаиваться преждевременно. «Ведь ты относишься к этой системе, даже если поначалу твое название было негативным или обозначало симптом. Найди и покажи нам твою службу целому, твое новое имя». Именно по этому фрагменту мы понимаем, насколько важен может быть язык, как он может освобождать от ментальной фиксации. (Поэтому необходимо чередование воплощенного действия и языковой интерпретации). Элементы системы находят себя в своей функции, своем вкладе и своей службе целому. И мы стремимся к тому, чтобы эту перемену они приписывали себе, а не внешнему эксперту. Они находят себя заново и своим вкладом меняют целое. Это аутопоэз. В конце расстановки мы снова встаем в круг, разрешаем всем снова войти в свою повседневную роль, которая тем самым тоже объявляется ролью, платьем или маской, а не тюрьмой (смена роли вместо выхода из роли). Мы разрешаем себе вобрать в себя то, что было нами осознано и что нас питает, и оставить то, что на данный момент не может быть нами использовано. И в заключение круг благодарит клиента, а клиент – круг. ЗавершениеРасстановочная работа как ориентированность на ресурсы второго порядка, как напоминание о свободе и ответственности индивида в целом и по отношению к целому становится тем самым все меньше терапией и в гораздо большей степени ритуалом и праздником. Она празднует открытие заново нашего источника — самости. Решения проблем, улучшения в социальном плане или физическое выздоровление – это (желательный, но необязательный) побочный эффект этого процесса освобождения, просветления или осознания. Тогда в танце вокруг этого источника постепенно интегрируются все раны и травмы, причем не путем дальнейшей фокусировки на них, а путем дефокусировки, дезидентификации. Это своего рода изменение вектора в руководстве систем и сообществ: от властного вмешательства руководителя к исполненному любви, ненасильственному и оставляющему свободным восприятию и доверию. Бóльшая сила проявляет себя в без-силии.Зигфрид Эссен, дипл. психолог & теолог. Многолетняя деятельность в качестве обучающего терапевта по интегративной гештальт-терапии и системной семейной терапии в Германии и Австрии. С 1980 года живет в Граце. Основное направление деятельности: обучение системно-духовной расстановочной работе. Последняя публикация: «Любовь к себе как искусство жизни. Системно-духовный путь практики» («Selbstliebe als Lebenskunst. Ein systemisch-spiritueller Übungsweg». Heidelberg (Auer) 2011).www.siegfriedessen.comАрон Залтиль, магистр философии, изучал лингвистику, прошел обучение в т.ч. психосинтезу и системной терапии. Как певец интенсивно занимается работой с дыханием и голосом. С 1986 года — психотерапевт и преподаватель телесной работы брима (breema) в частной практике.www.saltiel.at