Какое влияние оказал Берт Хеллингер на системно-терапевтическую сцену?[1]
Йохен Швайцер
Ева Маделунг и Вилфрид де Филипп пригласили меня с моей
точки зрения написать о том влиянии, которое оказал Берт Хеллингер. Поскольку,
как известно, все наблюдаемое говорится наблюдающим, я привяжу это к коротким
описаниям того, когда и как деятельность Берта Хеллингера становилась темой в
моей профессиональной жизни. Хочу заранее сказать, к чему это приводило: от влияния,
оказанного Бертом Хеллингером, я преимущественно страдал. Мое совладание с этими
страданиями принесло потом долгосрочные продуктивные результаты.
В 1979/1980 году в Бостонском Институте семьи у Фреда и
Банни Дул я познакомился с семейной скульптурой и научился с ней работать. Это
было, наверное, чуть позже, чем Берт Хеллингер познакомился с ней в Гамбурге у
Теа Шёнфельдер. В 1973 году Дул, Кантор и Дул (Duhl, Kantor & Duhl) написали первую работу о семейной скульптуре на
английском языке, в 1982 мы с Гунтхардом Вебером — на немецком. Поэтому, когда
примерно в 1992 году я познакомился с расстановочной работой, с точки зрения
техники она не показалась мне чем-то незнакомым. Я восхищался тем, как
Хеллингер пуристически сократил и атмосферно сконцентрировал скульптурную
работу. Мне не нравилось, что он практически не цитировал источники своей
работы: ни «социальный атом» Морено, ни превращение социального атома в
семейную скульптуру у Дула, Кантора и Дул, ни Сатир, которая распространила ее
по всему миру, ни Теа Шёнфельдер, у которой он, должно быть, ее увидел. Похоже,
что в этом он придерживался рекомендации из сочинения Карлоса Слуцки «Как стать
гуру за десять уроков» (Carlos Sluzki „How to become a guru in ten lessons»): «Никогда не
цитируй свои источники; всегда делай вид, будто ты все придумал сам».
Впервые я услышал Берта Хеллингера в 1992 году на севере
Италии в Лаго-д-Орта. Моя соседка по залу, социализованная в католицизме и
давно с возмущением покинувшая церковь, прошептала, что ей трудно выносить этот
велеречивый и высокопарный стиль доклада. Сам я, выросший в
евангелически-реформистской среде, воспринимал его иначе. С точки зрения
техники речи, я восхищался риторическим пуризмом Берта Хеллингера: минимум слов
с длинными паузами между ними, которые принуждали слушателей ко вниманию. Но я
был согласен с моей соседкой: приковывающая внимание, высокопарная манера речи. Мои страдания, часть I, начались, когда в
1993 году Гунтхард Вебер опубликовал «Два рода счастья». После этого в
тогдашнем IGST[2] началась поляризующая
полемика о расстановочной работе, которая через множество независимых
промежуточных шагов привела к разделению в 2002 году IGST и Института Хельма Штирлина. Фриц Симон, Арнольд Ретцер,
Ханс Руди Фишер в своей риторике ополчились на антиконструктивиста Хеллингера и
его локального пророка Гунтхарда Вебера. Я чувствовал себя сидящим между двух стульев. За время моей альтернативной гражданской службы в
Гейдельбергском институте семейной терапии Гунтхард стал для меня важным
профессиональным примером в качестве системно-конструктивистского терапевта, а
позже еще и хорошим другом. По существу я во многом соглашался с критиками
Хеллингера, но масштаб их возмущения считал преувеличенным. Где-то в 1996 году Гунтхард
вышел из IGST. Он пригласил меня вместе с ним основать в Вислохе
будущий WISL[3]. После долгого и напряженного планирования я в конце
концов отказался. Наряду со множеством других причин, еще и потому, что масштаб
будущего «хеллингеровского формата» этого института виделся мне слишком большим.
Мои
страдания, часть II, продолжились затем в системных союзах, особенно в
Системном Обществе (SG[4]). В 1999 году его председателем стал мой друг Арист фон
Шлиппе. Арист был открыт к расстановочной работе, он опробовал ее с хорошими результатами
и приобрел дифференцированные знания. По ощущениям, половина системщиков (в том
числе известные конструктивисты) хорошо относилась тогда к расстановочной работе,
другая половина все активней ее критиковала. Системно-терапевтической сцене
грозил полномасштабный раскол – в ситуации, когда после принятия в 1998 году закона
о психотерапевтах требовалась как раз усиленная, единодушная работа их
объединений в области профессиональной политики.
Это может показаться
странным, но при этом в полемике с «догматичным бывшим священником» критики
Хеллингера сами прибегали к фигурам речи, сходным с фигурами речи католической
инквизиции. Я помню одну сцену, когда в 2004 или 2005 году Гунтхард подал
заявку на принятие WISL в Системное Общество
и один уважаемый член Общества сказал ему: «Гунтхард, мы бы с радостью приняли
тебя с твоим институтом, но сначала тебе нужно сильнее дистанцироваться от
Хеллингера». (Может быть, он даже сказал: «Сначала тебе нужно отречься от
Хеллингера»). Как истинный протестант, Гунтхард ответил ему примерно так же,
как Мартин Лютер католическому немецкому кайзеру на Вормсском рейхстаге в 1521 году:
«На сём стою и не могу иначе!» Так что манера речи Хеллингера, воспринимаемая
как догматичная, подчинила себе манеру речи этого опытного
системно-конструктивистского члена SG в сторону «риторики исповедания», которую он
сам критиковал у Хеллингера.
Думаю, что эти феномены раскола были не случайны. Конец 90-х
и начало 2000-х в обществе в целом были отмечены духовным движением,
противоположным постмодернистскому „anything goes»[5],
«концу больших проектов» и гносеологическому релятивизму радикального
конструктивизма. Также я считаю, что Берт Хеллингер активно содействовал этим
расколам. В 2000 году на конгрессе в Вислохе я слышал, как во время перерыва, в
ходе дискуссии в небольшой группе, он сказал, что конструктивизм «по-настоящему
опасен». Предполагаю, что в этой поляризации и расколе он по меньшей мере
интуитивно нашел свой рецепт успеха. Кто хочет быть известен и успешен как гуру,
должен сеять размежевание и контроверзы, чтобы убедительно подавать себя как
«совсем другое» по отношению к прежнему.
Мои
страдания, часть III, имели место совсем не так давно. В 2010 году одна умная
молодая журналистка брала у меня интервью в моей тогдашней роли председателя DGSF и в том числе она
спрашивала меня, почему «мой союз» еще недостаточно убедительно дистанцировался
от Хеллингера. Ведь на сайте DGSF есть отдельные институты, которые, помимо прочего,
работают по Хеллингеру. Это же, мол, шарлатанство и не прошло научной проверки
в отличие от системной терапии, которая признана как основанная на убедительных
доказательствах. На ее взгляд, DGSF следовало бы исключить
такие институты. И я снова почувствовал себя как на Вормсском соборе 1521 года.
Дифференцирующих рассуждений «с одной стороны – с другой стороны» она слушать
не желала.
«Но
там, где угроза, растет и спаситель» (Гёльдерлин). Лучшие времена настали,
когда в 2003 году SG и DGSF[6] (в лице Ариста фон
Шлиппе и Вильгельма Роттхауза с коллегами) заняли свою позицию по дебатам
вокруг Хеллингера. Они отдали должное терапевтически полезным аспектам
расстановочной работы и подвергли критике то, что ее заслуживало: частичный догматизм,
скоропалительные выводы, недостаточно квалифицированных ведущих расстановок, недостаточную
поддержку после расстановочных семинаров и т.д. Мне кажется, что примерно с 2005
года происходит доброкачественная «демистификация» и одновременно «содействие
повышению качества» расстановочной работы. Примером здесь может послужить книга
Кирстен Назаркевич и Керстин Кушик «Пособие по качеству в ведении расстановок» (Kirsten Nazarkiewicz, Kerstin Kuschik «Handbuch Qualität in der Aufstellungsleitung»). Тенденции
раскола тоже, кажется, преодолены. Еще одним индикатором может служить тот
факт, что примерно с 2012 года в DGSF действует секция
«Системная расстановочная работа».
Сам я
парадоксальным образом обязан Берту Хеллингеру одним из моих лучше всего
оформленных исследовательских проектов: «Гейдельбергским исследованием
эффективности системных расстановок». Уильям Сакс, гейдельбергский профессор
этнологии, исследующий духовные исцеления в Индии и Непале, услышал о похожих
духовных исцелениях, происходящих благодаря бывшему католическому священнику и
психотерапевту в Германии, и отправился на их поиски. Через моего коллегу Яна
Вайнхольда в 2008 году он пришел ко мне и побудил меня к сотрудничеству в области специальных научных исследований DFG[7] «ритуальная динамика».
Моя команда (Ян Вайнхольд, Аннетта Борнхойзер, Кристина Хунгер и я) решила – к слову,
после проведения расстановки выбора – в сотрудничестве с Гунтхардом Вебером и
Дианой Дрекслер исследовать эффективность расстановочной работы в рандомизированном
контролируемом исследовании по образцу фармакологического. Получилось хорошо. Нам
удалось показать, что через четыре месяца после расстановочного семинара (в значительной
мере здоровые) участники чувствуют себя в психическом и социальном плане лучше,
чем аналогичные люди без расстановочного семинара. И что через год они
чувствовали себя так же хорошо, как через четыре месяца. Но что с точки зрения
статистики в групповых средних величинах эффекты далеко не колоссальные, а «от
маленького до среднего», но ничего другого после одного трехдневного семинара,
как правило, и не ожидается.
Чего
я ожидаю в будущем? Дальнейшего распространения расстановочной работы в
различных профессиональных полях, ее большего включения в повседневные трудовые
контексты вне отдельных зрелищных мероприятий и по-прежнему отсутствия
всесторонне убедительного каузального объяснения ее феноменов. То есть не зрелищности,
но хорошего, спокойного развития.
Йохен Швайцер-Ротерс
jochen.Schweitzer-Rothers@med.uni-heidelberg.de
systemagazin.de
[1] Впервые статья
опубликована в журнале «Praxis der Systemaufstellung» 2/2015. [2] IGST – Международное
общество системной терапии, основанное в 1983 году с целью дальнейшего
развития, распространения и применения системного мышления и подхода в различных
психосоциальных контекстах. www.igst.org
[3] WISL: Вислохский институт (WISL) был основан в 1998
году Гунтхардом Вебером как учебное заведение для людей, занятых в медицинской,
терапевтической и психосоциальной сфере. Наряду с семинарами по семейным и
организационным расстановкам, в начальный период мы предлагали главным образом
дополнительное образование и повышение квалификации по системной терапии и
консультированию с фокусом на системном конструктивизме и системных расстановках.
www.wieslocher-institut.com
[4] SG (Системное Общество): Немецкий союз системных
исследований, терапии, супервизии и консультирования. Системное общество (SG) представляет собой профессиональное
объединение для представительства и дальнейшего развития системного подхода. www.systemische-gesellschaft.de
[5] Допустимо
все (англ.). [6] DGSF: Германское общество системной терапии,
консультирования и семейной терапии (DGSF) объединяет людей и учреждения, которые
работают системно. Это мультипрофессиональный союз по системной терапии,
консультированию, супервизии, медиации, коучингу и развитию организаций. www.dgsf.org
[7] DFG: Немецкое научно-исследовательское общество
представляет собой организацию самоуправления науки в Германии. Оно служит науке
во всех ее областях. Оно организовано как частноправовое объединение. Его
членами являются институты, активно занимающиеся исследованиями, внеуниверситетские
исследовательские организации, научные союзы, а также академии наук. www.dfg.de/dfg_profil/aufgaben/index.html