Не думай, смотри – учиться и учить
системным расстановкам[1]
Диана
Дрекслер
«…в сущности именно в самом важном и
глубоком мы безмерно одиноки; и чтобы один из нас мог дать совет или тем более
помочь другому,— необходимо многое; нужен успех и счастливое сочетание
обстоятельств, чтобы это могло получиться».
(Р.М.Рильке, Письма к молодому поэту)[2]
За последние годы улеглись
волны слепой идеализации и яростных нападок на расстановочную работу. Мы
находим ее интегрированной почти в любую консультативную практику и в очень
многие методы терапии, при этом вместо самого этого понятия порой используются другие
адаптированные к контексту названия (системные хореографии, подвижные
скульптуры, серьезная игра и т.д.). В то же время опытные психотерапевты и
консультанты привносят в расстановочную работу свои знания из разных
терапевтических школ, что приводит к новому синтезу теорий и методов и к отрадной
дифференциации способов действий для различных групп пациентов и клиентов.
Далее я хотела бы собрать
воедино некоторые размышления и личный опыт в отношении обучения системным
расстановкам. При этом речь пойдет не о том, какими должны быть предпосылки для
участия в программе обучения системным расстановкам. Однако здесь выдвигается
тезис, что дополнительное образование по системным расстановкам представляет
собой рекомендуемое углубление профессиональной компетенции в том числе для
опытных психотерапевтов, вне зависимости от их терапевтического образования и
того, будут ли они когда-либо сами проводить группы по расстановкам. Дело в
том, что здесь, в отличие от множества «классических» программ обучения, можно
более пристально сосредоточиться на ценностях и позициях терапевта, которые
выходят далеко за рамки профессиональных знаний и которые неотделимы от прочей жизненной
практики, к примеру, на телесном опыте, интерактивной презентности, целостности
и осуществлении смысла.
Мои размышления поделены
на заметки по теории, методике, практике и супервизии.
Теория
Мы не знаем, что на
самом деле происходит при расстановках. Однако существуют модели описания и знания
смежных наук, которые имеют значение для расстановочной работы и о которых
можно говорить в рамках обучающей программы. Так, сюда относятся нейронауки (например,
о нейрональной пластичности, зеркальных нейронах, травматической памяти), психология
привязанности и психология развития (например, о ранней телесной коммуникации) и
феноменологическая антропология (например, о восприятии, имплицитной и
эксплицитной памяти, о бессознательном). Теории дают нам поддержку в сложной и
решаемой, как правило, в одиночку задаче выбора, на какой из бесчисленных
возможностей мы хотим сфокусироваться в процессе взаимодействия. Они помогают сориентироваться,
экономят время и снаряжают для вызовов практической работы. Кроме того, они защищают
нас от общих и расплывчатых описаний и понятий, а также облегчают диалог с
другими школами. Это способствует демистификации того, что происходит в
расстановках.
Методика
Сейчас, по прошествии
недолгого времени с момента возникновения, «той
самой» расстановочной работы уже не существует, а существуют очень разные
модели и концепции – в зависимости от теоретического, личного и практического бэкграунда
их представителей. В нашем институте метод преподается на системно-феноменологической
основе, причем сознательно в поле напряжения по отношению к
системно-конструктивисткому подходу (на чем я не могу останавливаться здесь
подробней). Оба метода смотрят не на отдельные судьбы и личные качества, а на контексты
отношений, симптомы также рассматриваются не индивидуально, а в их системных
контекстах. В обоих подходах мы находим описания семейно-динамических моделей, которые
могут быть сопряжены со специфическими личными темами и симптомами.
На сегодняшний день
существует уже целая сокровищница накопленного в расстановочной работе опыта,
который, как «узелки на платке» предоставляет начинающему диагностический
арсенал и подсказки для возможных интервенций. Имеет смысл хорошо простроить такое
ознакомление с моделями, знание типичного или подобного, запоминание образов,
вариантов перестановок и фраз. Это как основа, на которой стоит расстановщик,
даже если расстановочная работа требует еще много другого.
Но если остановиться
на этом арсенале, возникает опасность использовать модели не описательно, не как
возможные варианты, а как динамики в смысле нормативных причинных описаний и
соответственно предлагать заранее заготовленные рецепты решений и разрешающие
фразы. Здесь нам помогает отработка феноменологического способа
действий, который максимально дифференцированно и серьезно воспринимает слова и
гипотезы всех участников процесса, не привязываясь к ним при этом «раз и
навсегда».
Тренировка
осознанного внимания, как этому с самого начала учатся коллеги из
гештальттерапии и разных видов телесной терапии, а также психодинамические
концепции контрпереноса представляют собой здесь полезный доступ к пониманию
внимательности в отношении потенциально всего, что происходит в рамках интеракции
– на уровне слов, тела, атмосферы. Включение изменений в восприятии как у пациента,
так и у себя самого в целостную оценку ситуации и собственных возможностей
действий не только тренирует восприятие всеми органами чувств здесь и сейчас,
но и защищает от бессознательной реализации собственных фантазий (о
всемогуществе).
Вероятно, это остается
пожизненной задачей — относиться к собственным гипотезам (а также высказываниям
заместителей) серьезно, но не придавать им слишком большого значения и
сохранять любопытство и открытость для другого, неожиданного. Обучение может только
заложить здесь фундамент.
Практика
Феноменологическая
работа требует использовать непосредственно переживаемый опыт и поначалу
отказываться от его интерпретации. Поэтому телесное самопознание представляет собой
предпосылку для развития чувств и основу для расстановочной практики.
С растущим опытом замещающего
восприятия, похоже, растет доверие к собственному восприятию и чутье в
отношении как собственных, так и чужих телесных сигналов, эмоций и
потребностей. Этот опыт дает возможность находить подходящие слова для переживаемого,
расширяет эмоциональный словарь и вместе с тем облегчает доступ к языковому
миру пациентов.
То же самое относится
к ведению расстановок: уже во время обучения должна быть создана возможность
для первых шагов в качестве расстановщика, а также должно поддерживаться
развитие собственного стиля работы.
Собственную работу от
учебы путем наблюдения и заместительствования отделяет «квантовый скачок». Это связано с демонстрацией
себя в конкретных ситуациях, с неожиданностями, сопротивлениями, ошибками, переживанием
беспомощности и разочарования – все это неотъемлемые составляющие становления собственной
опытности. Лучше всего, если это происходит под защитой учебной группы и с ведущим,
который сам умеет чередовать действие и недействие, поощрять и поддерживать – потому
что именно у тех, кто учится, всего один маленький шаг отделяет интуитивное
любопытство от приводящего к избеганию страха ошибки. Преподаватель на собственном
примере демонстрирует парадокс знания и незнания, обращения с вызовами, «быть
экспертом» и «не знать ответа». Возможно, это самый большой вызов для него самого
и для учащихся – и самый большой подарок, если это удается. По прошествии
достаточного количества времени из этого может получиться проект по совместному
развитию для всех, особенно если учащиеся сами опытные специалисты в своей специальности. С учетом этих аспектов
имеет смысл, чтобы учебная группа сохранялась на протяжении длительного времени
и сопровождалась одним ведущим, чтобы обеспечить личную и содержательную непрерывность.
С ним может обсуждаться и интегрироваться в том числе участие приглашенных
преподавателей.
Рефлексия
в процессах супервизии и интервизии
В том числе опытные терапевты
и расстановщики попадают во власть самостабилизирующейся идеи, что в какой-то
момент учеба заканчивается. При этом даже уровень феноменологической работы не может
обмануть в отношении того, что мы, в зависимости от своей социализации, знаний
и опыта, постоянно формируем гипотезы и суждения, что наши восприятия неизбежно
сопровождаются оценками и объяснениями и что со временем каждый вырабатывает
свой собственный стиль с предпочитаемыми фокусировками. Тогда не трудно находить
яйца, которые сам же и спрятал, или обходить такие ситуации и избегать таких
сведений, с которыми у тебя самого плохой опыт. Чтобы сохранять в ежедневной
практике восприимчивость к новому, принятие неопределенности и вместе с тем
собственную уязвимость и видеть в этом ресурс, нужны хорошо знакомые
супервизионные и/или интервизионные отношения, значение которых невозможно
переоценить.
Когда я
могу считаться «хорошим» расстановщиком?
Существует полное
единодушие в отношении того, что профессиональные знания терапевта должны
выходить за рамки «только знаний». Похоже, здесь имеют значение такие
межличностные формы поведения, как эмпатия, уважительное обращение, способность
к критической оценке и восприятию критики, способность к кооперации, а главное,
саморефлексивность – а для их развития рецептов не существует.
Глубокие
профессиональные психотерапевтические знания и многолетний терапевтический опыт
(и самопознание), как мы надеемся, повышают вероятность развития вышеназванных терапевтических
«добродетелей». С другой стороны, именно профессионалам часто недостает уважения
к методу и собственным границам.
Расстановочная работа
– метод, центрированный на ведущем, она предоставляет инструмент и власть
причинять боль. Это может быть полезно, но может быть и вредно. В «неразглаженных
нарциссических складках» здесь таится опасность.
Если на наших программах
нам удается научить и привить готовность видеть собственную субъективность, собственные
шоры и перекосы, то будущий расстановщик будет ответственно решать, с каким
человеком, с какой симптоматикой или вопросом и на каком
уровне он может работать, а где он упирается в свои границы.
Он как подарок себе будет
воспринимать надежду и доверие пациента, он будет с полной ответственностью
осознавать свое влияние и искать способ быть прямым, открытым и иметь эмпатию. Он увидит, где от него
требуется смелость, а когда нужна сдержанность – в интересах пациента и в
интересах собственной психогигиены.
И не перестанет,
словами Рильке, жить вопросами и любить вопросы.
Диана Дрекслер, д-р фил., дипл. психолог, психотерапевт. Обучающий терапевт и супервизор
по поведенческой терапии, системной терапии и консультированию (SG) и системным расстановкам (DGfS).
Руководитель
Вислохского института системных решений (WISL).
[1] Оригинал статьи был опубликован в журнале «Praxis der Systemaufstellung» 2/2010. [2] Перевод Г.Ратгауз