Михаил Геннадиевич Бурняшев, д.псх.н., директор ИКСР (Институт Консультирования и Системных Решений), основатель расстановок в русскоязычном пространстве, в интервью Андрею Механтьеву рассказывает о том, откуда появилось в психологии название «Расстановка®«, про разные техники расстановок, кто их создатели, а также как в России зародился этот метод.
— Михаил, в первую очередь хочу попросить немного рассказать о себе и о том, как Вы начинали свой путь в расстановках.
— По сути, расстановками я занимаюсь с 1995 года, и мой путь в расстановки — сейчас это может показаться странным — лежал через трансперсональную психологию. В Трансперсональном институте, который мы основали вместе с моим другом и коллегой Владимиром Майковым, я вел обучающие программы по трансперсональной психологии и холотропному дыханию. В сессиях холотропного дыхания существуют две основные фазы. Первая фаза — активная, которая связана с вызыванием переживаний с помощью интенсивного дыхания, и вторая — фаза интеграции. В фазе интеграции есть три круга — телесная работа, арт-терапия и вербальные круги интеграции в группе. После сессии холотропного дыхания я сталкивался с тем, что нашего человеческого языка не хватает для того, чтобы описать всю полноту тех переживаний, которые человек испытывает во время дыхательной сессии.
В то время, а это был 1995 год, я уже был знаком с семейной скульптурой и реконструкцией Вирджинии Сатир. Я решил поэкспериментировать. Как-то раз попался клиент, у которого были объемные и многообразные переживания во время сессии холотропного дыхания, и ему не хватало слов в языке для их описания и выражения.
Он говорит: «Михаил, я не знаю, как это все описать…»
Мы работали в кругах, в группах по 10-20 человек, и я предложил ему расставить тот образ, что он пережил, используя людей, которые находились в группе. Тогда еще не было понятия «заместители». Клиент (в нашей терминологии на тот момент — холонавт), выбрал несколько людей из круга и как смог расставил с их помощью пережитый опыт. Мы всей группой посмотрели на его образ как на своеобразную скульптуру, и это помогло ему осознать внутреннее переживание. Тот опыт был удачным, и возникла идея использовать его регулярно на кругах интеграции.
Где-то в течение года я с этим очень активно экспериментировал. Так возникла техника, которую я назвал «Расстановка внутренних образов». Использование слова «расстановки» в психологии и психотерапии в русском языке имеет именно эти корни.
Тогда в России еще не были изданы никакие книги по расстановкам, и я не знал ни Гунтхарда Вебера, ни Берта Хеллингера, ни других немецких коллег, которых позже я приглашал в Россию, и они приезжали в ИКСР обучать нас.
Позже я понял, что любое знание в мире может появляться параллельно в нескольких местах одновременно, потому что мы, люди, составляем единую систему.
Примерно через год стало понятно, что эту технику можно использовать независимо от сеансов холотропного дыхания, как самостоятельную технику для работы с нашими человеческими, межличностными, семейными переживаниями и отношениями. В 1997 году я успешно провел отдельный семинар «Расстановка семьи» в институте Психотерапии, где понятие «расстановка» впервые было введено в психологию и психотерапию на русском языке.
— Михаил, расскажите пожалуйста о себе и об официальных статусах, которые есть у Вас как у психотерапевта на данный момент.
— По первому образованию я радиоинженер, закончил Московский энергетический институт (МЭИ). Второе образование у меня — психология. У меня есть переподготовка по клинической психологии (Российский Государственный Медицинский Университет).
Я доктор психологических наук. Моя докторская диссертация «Психологические основы клиент-центрированной расстановки®» была защищена как научный доклад по моей монографии «Без Маски. Книга-погружение в системные расстановки и мир подсознания».
С 2006 года я руковожу направлением, которое называется «Системно-феноменологическая психотерапия (консультирование) и клиент-центрированные расстановки®» в Общероссийской профессиональной психотерапевтической лиге (ОППЛ) — это самое крупное в России и СНГ объединение психологов, психотерапевтов, которая является официальным представителем в России Европейской ассоциации психотерапии, Всемирной ассоциации психотерапии, Азиатской ассоциации психотерапии. В Комитете направлений или модальностей ОППЛ на сегодняшний день представлено более 50 разных направлений.
Моя психологическая практика началась с 1990 года. Расстановками я начал заниматься с 1995 года, регулярная практика в расстановках у меня с 1997 года. Моей ежемесячной клиентской группе «Кризисы Любви» в феврале 2024 года исполнилось 25 лет. На сегодняшний день я активно веду психотерапевтическую и преподавательскую деятельность, занимаюсь супервизией, являюсь международным тренером-супервизором в области «Системно-феноменологической психотерапии и клиент-центрированных расстановок®».
Я основатель расстановок и ведущий специалист в русскоязычном пространстве, который практикует и обучает расстановкам.
Я академик Международной Академии Психологических Наук (МАПН) и член-корреспондент Международной Академии Образования (МАО).
— Как появилась идея о проекте «Энциклопедия по расстановкам®. Мифы и реальность»? В чем его цель?
— В психотерапии я очень давно и хорошо знаю, как происходит развитие психологических направлений. Оно всегда идет волнами. В какой-то момент, если метод кажется людям достаточно простым, его начинают копировать и повторять. Тогда в общественном пространстве, на рынке услуг появляется очень много непрофессионалов, дилетантов, людей без специального образования, которые зачастую не имеют даже базового психологического образования, и они начинают использовать этот инструмент. Расстановки здесь далеко не первые. Так у нас было с НЛП. Такие же вещи происходили с холотропным дыханием, с ребефингом и многими другими направлениями.
Сейчас на рынке психологических услуг не так много хороших и грамотных профессионалов, потому что, для того чтобы стать хорошим специалистом, надо вырасти до этого уровня.
Сейчас очередная волна популярности расстановок. Поэтому очень важно, чтобы простые люди и интересанты получили информацию о расстановках из первых рук, а я тот человек, который стоял у истоков этого подхода и являюсь его основателем в России. Я привез этот метод в Россию, адаптировал его к нашей российской культуре и ментальности. С 1999 года я преподаю и активно развиваю его, я работал вместе и дружил со всеми основателями метода (Гунтхард Вебер, Хантер Бомон, Якоб и Зиглинда Шнайдер, Альбрехт Мар, Берт Хеллингер и др.), которых пригласил в Россию, и они преподавали в ИКСР. Я об этом методе знаю все: и хорошее, и плохое, и светлые, и темные его стороны.
Именно поэтому я и мои коллеги хотим поделиться со зрителями актуальной информацией, например, как отличить профессионала от непрофессионала, что в расстановках является реальностью, а что мифом. Это важно, потому что мы сейчас живем в эпоху интернета, где фейки создаются из воздуха.
Сейчас ИКСР является владельцем товарного знака на название «расстановка®» в области психологии, обучения и бизнес-консультирования.
Задача нашего проекта — в том числе дать информацию о реальной истории, о сути метода и из чего он состоит, о том, какие бывают виды расстановок. Чтобы наши зрители и все, кто интересуется психологией, могли самостоятельно отличать, где расстановочное шоу, а где непосредственно расстановки как психотерапия. Кто осведомлен, тот вооружен, как говорится.
— Можете ли Вы рассказать откуда расстановки берут корни, чтобы развеять популярный миф, существующий на просторах интернета, что расстановки появились ниоткуда, на пустом месте.
— Конечно, у этого мифа есть определенного рода поддержка.
Это связано с двойственностью личности Берта Хеллингера. Это очень хорошо прослеживается в эволюции развития расстановок и в постоянном изменении его позиции. Я ни в коей мере не преумаляю вклад Берта в расстановки, а просто описываю, как все было на самом деле.
Есть первое издание книги «Порядки любви» — это первая книга Берта Хеллингера, которая была издана мною в 2001 году. В первом издании этой книги Берт очень подробно описывает истоки семейных расстановок, что, откуда и как он взял.
Но во втором издании, которое вышло через пять лет, Берт этот раздел убрал и позже сказал, что расстановки придумал он сам. Было очень интересно наблюдать эту эволюцию, потому что мы с Бертом долго дружили, и я дружил с огромным количеством коллег и последователей Берта. Ниже и в последующих статьях будут подробно описаны все события и изменения поведения Берта.
Коллеги рассказывали, что, когда Берта спрашивали, кто придумал расстановки, он одну неделю говорил, что расстановки имеют свои корни. Это транзактный анализ Эрика Бёрна, терапия первичного крика, семейная скульптура и реконструкция Вирджинии Сатир и так далее. И это все действительно соответствует реальности. А на следующей неделе он это всё забывал и говорил, что ему пришло озарение, что Бог послал ему такое видение, и он придумал расстановки. Если разбираться серьезно и говорить об истоках, то их несколько.
— Можете ли рассказать про истории расстановок поподробнее и последовательно?
— Сначала важно понять, что такое расстановка и с чем она работает.
Расстановка — это сценическая работа в группе, с нашими внутренними образами, которые хранятся у нас в памяти или нашем бессознательном.
Что такое образы? Это универсальный язык сознания. Работа с образами есть не только в расстановках, вся психотерапия, все другие науки, искусство, культура оперируют разными видами образов.
Особенность расстановок как группового вида психотерапии заключается в том, что эти образы экстернализируются клиентом, то есть они выводятся им из своего бессознательного (памяти) наружу и представляются во внешнем пространстве в виде сцены.
Клиент приходит с запросом изменить какое-то свое неприятное состояние или прийти к какой-то цели, и образы его состояния или взаимодействия с реальностью находятся внутри, в его бессознательном.
Задача расстановки — этот образ вывести наружу, сделать видимым и осознаваемым для клиента, а задача профессионала — так как метод называется системно-феноменологический, — правильно интерпретировать феномены, которые проявляются в образе расстановки, связать это с запросом клиента, с тем, что он хочет изменить в своей жизни, и прийти к желаемому для клиента результату.
Работу с образами человечество использует очень давно, с первобытных времен. Наскальные рисунки отражают образы реальности. Древнегреческий и древнекитайский театры, древнерусские обряды и фольклор, скоморохи, ряженые, блаженные — все это работа образами. Важно упомянуть, что к расстановкам косвенно приложил руку наш соотечественник Константин Сергеевич Станиславский, с его актерской системой профессионального мастерства. Станиславский говорил, что актер должен не играть роль, а жить ролью.
В его изречении есть одна очень интересная мысль. Он подчеркивает, что, по сути, роль существует отдельно от человека. Конечно, она находится в нашей памяти, но она может передаваться, смещатьсяпять лет, как в расстановке, но роль существует отдельно от нас, и в нее можно войти. Об этих феноменах мы еще поговорим позже. Это общечеловеческие истоки, но есть и психотерапевтические истоки.
— Как появились семейные расстановки?
— Для понимания этого вопроса нам важно обратиться к столпу психотерапии Вирджинии Сатир. Вообще ее часто называют матерью семейной терапии. Важно, что семейные расстановки — это один из подразделов семейной терапии.
Вирджиния Сатир первой начала работать с семьями. То есть она работала не один на один, как это было принято в 40-х и 50-х годах. Она стала работать с семьями, где на сессии одновременно присутствовали, например, муж и жена или муж, жена, ребенок, братья, сестры и так далее. Это тогда было новаторством. И именно для работы с семьями Сатир разработала две техники, которые по сути являются расстановками, — это семейная скульптура и семейная реконструкция.
Она создала первую школу семейной терапии, которая находилась в США. Ближе к концу 60-х годов прошлого века появились две европейские школы: Гейдельбергская и Миланская. Эти две школы развивали свои модели и использовали идеи Сатир.
Дальше возникает вопрос, как же появились расстановки. Часто говорят, что основателем расстановок является Берт Хеллингер. На самом деле это миф, потому что основательницей расстановок, той, кто первая стала делать расстановки с фигурами, была Теа Шёнфельдер. А двое ее учеников — Рут МакКлендон и Лес Кадис — стали работать уже непосредственно с человеческими фигурами.
Важно упомянуть, что в середине 70-х годов Берт Хеллингер вместе с большой группой немецких психотерапевтов поехал в Америку обучаться семейной терапии. Именно там он познакомился с семейной реконструкцией и семейной скульптурой, с Лесом Кадисом и Рут МакКлендон, которые уже делали семейные расстановки. Этой технике он обучился у них. И потом эти люди ушли в тень, а Берт вышел на первый план.
Берт работал в Гейдельберге, где находилась Гейдельбергская школа семейной терапии под руководством Хельма Штирлина и Гунтхарда Вебера. Именно в Гейдельберге Берт и Гунтхард Вебер познакомились. Нужно упомянуть важную вещь, что Берт изначально не занимался расстановками, он занимался терапией первичного крика по Артуру Янову. Он с ней столкнулся, когда изучал психоанализ. Для защиты своей дипломной работы по психоанализу Берт выбрал именно терапию первичного крика. Психоаналитики его диплом зарубили, и Берт их за это невзлюбил. Хотя здесь важно, что те феномены, которые происходят в расстановках, это есть не что иное, как феномены переноса и контрпереноса, изучаемые в психоанализе.
По сути семейные расстановки являются модифицированной семейной реконструкцией. Сейчас в них добавлено очень много техник из других направлений психотерапии и духовных практик. Что-то из этого прижилось, что-то нет, что-то показало свою эффективность, а что-то не показало.
В Гейдельберге, где работал Берт, у него была подвальная комната, обитая мягким красным материалом, которое имитировало матку. Теория первичного крика направлена на то, чтобы выразить первичные переживания, когда младенец перед родами испытывает сильное сжатие и давление. Когда после родов ребенок выходит наружу, он часто не просто делает вдох, он кричит, потому что была асфиксия. Крик — это выражение энергии борьбы между жизнью и смертью, он позволяет, как мы говорим, докричаться до первооснов, до самых первичных переживаний. Отсюда и название — терапия первичного крика.
Работая в своем подвальчике, Берт начал использовать семейную реконструкцию и комбинировать ее с другими техниками. Через некоторое время, где-то в начале 80-х годов прошлого столетия, появилось направление, которое он назвал «Familienaufstellung».
— Михаил, а как расстановки появились в России?
— Если говорить именно про появление Familienaufstellung, то в 1997-1999 годах я вместе с группой коллег обучался в Мюнхенском институте интегративной семейной терапии под руководством Тобиаса фон дер Рекке.
Тобиас был первым, кто привез Familienaufstellung в Россию. На той программе мы изучали разные направления и техники семейной и системной терапии. Среди них было очень много тех, которые являются по сути предтечами семейных расстановок.
Здесь был транзактный анализ Эрика Берна, где речь идет о ролях. Когда мы работаем с расстановкой, мы назначаем заместителей на определенные роли. И у Берна есть классическая известная модель личности: Ребенок, Взрослый, Родитель. Это три роли. В расстановках мы тоже используем эти роли. Мы ставим себя как детей, мы ставим себя как родителей, мы ставим себя как взрослых. В современных клиент-центрированных расстановках ролей намного больше, так как социальных ролей в нашей жизни очень много. Второе, как я уже сказал, это терапия первичного крика — работа с первичными чувствами. Третье — это семейная реконструкция и скульптура Вирджинии Сатир. Четвертое — это традиционные классические школы семейной терапии: Миланская и Гейдельбергская школа. Все это классика. Потом на развитие расстановок начинают влиять другие, более поздние школы семейной терапии.
Важно отдельно выделить так называемую Милуокскую модель, ее основатели Стив де Шазер и Инзу Ким Берг. Это «Brief family therapy» — краткосрочная семейная терапия, ориентированная на решение. Это был прорыв в психотерапии, ведь традиционно психотерапия всегда работала с проблемой. И семейные расстановки изначально работали с проблемой. Клиент всегда приходит с проблемой, но ведь проблема — это не самое важное. Самое важное для клиента — это решение. То, как измениться клиенту, как выйти из проблемного состояния и прийти в желаемое состояние.
Эти идеи были позже интегрированы в семейные расстановки, как и идеи гипнотерапии Милтона Эриксона, нарративной, или повествовательной, терапии и групповой терапии Курта Левина.
Единственное, что Берт привнес в семейные расстановки не из психотерапии, были традиционные родовые модели. Он служил миссионером в Южной Африке и долгое время работал с зулусами, откуда были взяты родовые модели. Я сейчас перечислил все истоки семейных расстановок, которые в них входят и которые сам Берт описал в первом издании книги «Порядки Любви».
— Михаил, верно ли я понимаю, что, когда ты изучал семейную терапию в мюнхенской школе, тебе больше откликнулись именно Familienaufstellung (семейные расстановки)? Ты этим подходом заинтересовался и решил обогатить его теми идеями, что уже знал после изучения трансперсональной психологии и холотропного дыхания, а также твоим собственным опытом работы с расстановками внутренних образов?
— Тобиас фон дер Рекке, среди школ и подходов, которые он нам преподавал, начал обучать нас никому не известной технике Familienaufstellung. Я естествоиспытатель и вызвался клиентом на эту сессию. По-моему, это был 1997 год. Расскажу маленькую предысторию. С шести лет я рос без отца, и его нехватка мне очень претила. Я завидовал тем, у кого были отцы. Я вышел с темой про отношения с отцом, и Тобиас предложил сделать мини-расстановку, сейчас мы называем эту технику «Восстановлением прерванного движения любви к отцу». Он попросил меня выбрать и поставить в пространстве заместителя для моего отца. Себя я замещал сам.
И там для меня произошла удивительная вещь, между мной и заместителем отца было расстояние где-то порядка двух или двух с половиной метра. Я медленно, то смотря на отца, то отводя взгляд, шел к нему. Мне казалось, что это была вечность. В той расстановке я пришел к моему отцу, обнял его, и он обнял меня. Поток отцовской любви, который был прерван после развода мамы с отцом, восстановился. Это очень тронуло мое сердце.
Это и привело к развитию вот этого большого направления психотерапии здесь, в России. Так как из всех направлений, которые тогда были, я решил заниматься именно Familienaufstellung. Я уже тогда работал с Расстановками внутренних образов и Расстановками семьи и решил, что я это определенным образом соединю в том, чем я буду заниматься. Сейчас это произошло в клиент-центрированных расстановках.
— Михаил, как пришли «немецкие» расстановки в Россию? Как Вы познакомились с Гунтхардом Вебером?
— Это отдельная история. Когда я решил, что направление Familienaufstellung — это то, что я хочу, чтобы здесь, в России, развивалось, я поговорил с Тобиасом и сказал, что у нас в России нет никаких книг по системной терапии. В 1998 году, действительно, по системной терапии не было издано ни одной книги. Я попросил, и он привез мне четыре книги, среди них была «Zweiеrlai Glück», «Два рода счастья», — так она называется сейчас, а в первом издании она вышла под названием «Кризисы любви». Я тогда решил, что хочу эту книгу издать.
Я сообщил Тобиасу о своей идее, о том, что мы уже перевели содержание и аннотацию. Я попросил связать меня с автором, чтобы заключить авторский договор. Так случилось наше знакомство с Гунтхардом Вебером, сначала заочно, потом лично. Гунтхард даже дал мне специальные условия. Тогда, в 1999 году, после дефолта, в стране не было денег, большие гонорары мы платить не могли. В общем, мы с ним договорились. И эту книгу мы переводили почти два года, 1999 и 2000 год. Переводчица мне задала мне вопрос: «Михаил, а как переводить на русский слово «aufstellung»?
— На русский язык слово «aufstellung» имеет 19 разных переводов. Вы думали, какой из них выбрать, какой из них будет более подходящий?
— Тогда была еще одна трудность. Почти никто в России не знал, что такое aufstellung как психологическая и психотерапевтическая техника. И коллеги мне предлагали назвать aufstellung чем-то, что уже было известно в России, — семейной психодрамой, или семейной реконструкцией, даже семейным гештальтом.
В целом была проблема с переводом терминологии. Вся известная сейчас русскоязычная расстановочная терминология была заложена в этой книге, до этого у нас этой специальной терминологии не было.
Я, как научный редактор и издатель этой книги, всю эту терминологию выверял, и, когда речь пошла, как же назвать aufstellung, мы долго думали, в конечном итоге я решил, это будет «Расстановка».
— Так появился первый перевод книги о расстановках в русскоязычной среде?
— Да, именно с этого началось массовое распространение расстановок в русскоязычной среде. То есть это уже были не Familienaufstellung, а это уже были именно семейные расстановки. Дальше все пошло очень быстро.
— Михаил, я знаю, что Гунтхард Вебер очень многое вложил в развитие расстановок, в том числе в России. Могли бы Вы более подробно об этом рассказать?
— Вообще, Гунтхард — это удивительный человек. Он поддерживающий человек, и здесь важно сказать, что без Гунтхарда Вебера никаких семейных расстановок в Германии, Европе и мире не было бы.
Ситуация была следующая: Берт Хеллингер работал в своем подвальчике, где он проводил то, что называлось тогда классической семейной расстановкой. Позже он провел курс, названный «Сентябрьская группа», на котором учились многие из тех, кто позже распространили расстановки в Германии, Европе и по всему миру. Когда Берту должно было исполниться 65 лет, он засобирался на пенсию. И тогда Гунтхард Вебер сказал ему: слушай, Берт, у тебя есть такие интересные идеи, вот ты сейчас уйдешь на пенсию и вообще ничего не оставишь после себя. И Берт сказал ему: хорошо, Гунтхард, я ничего писать не буду, вот если ты хочешь, ты и пиши. И тогда Гунтхард Вебер написал книгу «Два рода счастья». Это первая книга по семейным расстановкам, и она до сих пор является одной из самых лучших. Она очень хорошо структурирована, потому что Берт на самом деле не очень умел хорошо структурировать мысли. А вот Гунтхард Вебер это делал прекрасно. Он написал эту книгу и принес Берту. Это удивительная история, Гунтхард мне ее рассказал.
Берт эту книгу взял почитать, и через неделю при встрече Гунтхард спрашивает: «Ну как тебе книга, Берт?» Он говорит: «Гунтхард, ты знаешь, она лежит у меня на ночном столике рядом с кроватью, и каждый вечер я ее читаю». И говорит: «Это не я там говорю. Я читаю книгу, я понимаю, что ты написал про меня, но это там не я». В конечном итоге он одобрил рукопись, и эта книжка вышла первым тиражом в начале 1992 года. Первый тираж был распродан за год. И кстати, первый тираж «Два рода счастья» в России тоже был распродан за год. Это было 5 тысяч экземпляров. Так случилось, что после этого Берт не ушел на пенсию. К нему пошли предложения о проведении семинаров, и он снова стал активно работать, ну и фактически проработал еще 20 с небольшим лет, до тех пор пока у него не началась деменция. Получается, что Гунтхард Вебер вдохнул новую жизнь в Берта и этой книгой основал новое направление в психотерапии. Это веха, после которой направление стало активно развиваться в Германии, а потом по всему миру.
Без организационного и психотерапевтического таланта Гунтхарда Вебера никаких семейных расстановок в мире бы не было. Он очень много сделал для развития расстановок в России и именно их профессионального развития. Когда русский перевод его книги был уже готов к изданию в конце 2000 года, у меня появилась идея пригласить Гунтхарда в Россию и организовать семинар по семейным расстановкам, который прошел в июле 2001 года с большим успехом. Мы с Гунтхардом договорились, что через год организуем и проведем профессиональную программу обучения «Системно-феноменологическая психотерапия и семейные расстановки», состоящую из восьми модулей. Эта традиция обучения на базовой программе, состоящей из 8 модулей, до сих пор продолжается на нашей программе «Семейное консультирование и клиент-центрированные расстановки®».
Гунтхард подобрал на эту программу звездный состав преподавателей. Это были Марианна Франке-Грикш, Хантер Бомон, Диана Дрекслер, которая уже была у нас в России. Потом к нам приехали Альбрехт Мар, Якоб и Зиглинда Шнайдер, Михаэла Каден, Штефан Хаузнер, и завершал эту программу сам Гунтхард Вебер. Это была первая международная обучающая программа по «Системно-феноменологической психотерапии и семейным расстановкам» в России. Это была именно профессиональная программа повышения квалификации, где впервые были выданы официальные документы, которые имеют в нашей стране юридическую силу. Потом мы с Гунтхардом Вебером организовали программу по организационным, или, как сейчас говорится, «Бизнес-расстановкам». Потом нами были организованы программы по «Системным структурным расстановкам», «Системно-конструктивистская терапия», «Использование расстановок в менеджменте». Позже были программы «Терапия пар», «Травмо-ориентированная расстановочная работа», «Системная сексуальная терапия» и много-много разных профессиональных программ. Программа «Системно-феноменологическая психотерапия и семейные расстановки», где совместно преподавали я сам и именитые немецкие коллеги, проходила у нас в ИКСР в Москве, Киеве, Риге, Таллине, Санкт-Петербурге, Владивостоке, Ростове на Дону и других городах более 25 раз. Благодаря щедрости Гунтхарда Вебера мы в России получили метод из первых рук. Именно поэтому сейчас наши российские расстановки намного опережают западные. Мы не закопали переданный нам талант в землю, приумножили его.
— Можете ли Вы рассказать про этапы развития расстановок в мире и в России?
— Если говорить об этапах развития расстановок, предтечи — это школы семейной терапии, Миланская, Гейдельбергская и Вирджинии Сатир. Потом появились Теа Шёнфельдер, Лес Кадис, Рут МакКлендон, Берт Хеллингер, Гунтхард Вебер. Это по сути классика.
Дальше пошло интенсивное развитие. Расстановки изначально создавались как семейные, как метод для работы именно с семейными запросами, которые связаны с людьми и их отношениями. Гунтхард Вебер, так как он часто консультировал и бизнесменов, решил: а что, если попробовать расставить организацию. Тогда никто не знал, есть ли в организациях внутренние образы, как в семейных системах. Существует ли в организации то, что называется бессознательным? Откуда эти образы, связанные с организацией, могут извлекаться? И оказалось, что да, есть, что организации, так же как и семьи, можно расставлять, но — в отличие от семей — в организационных системах их комплексность и сложность на порядок выше.
И в организациях присутствуют семейные динамики, но там еще есть масса других динамик. Это чисто организационные динамики, динамики рынка, динамики государства, динамики больших систем и многие-многие другие вещи, которые потом были открыты, исследованы, и сейчас мы этому учим. Первые организационные расстановки были проведены Гунтхардом Вебером в 1989 году. Это год открытия и основания организационных расстановок.
Второе важное направление — это системные структурные расстановки, которые тоже появились в 1989 году. У них есть четыре основных основателя. Это четыре немецко-австрийских психотерапевта: Маттиас Варга фон Кибед, его жена Инза Шпаррер, Зигфрид Эссен и Гунтхильд Лейла Бакса. К ним еще причисляют Кристину Эссен, бывшую жену Зигфрида Эссена. Эта четверка стала пробовать расставить элементы классического психотерапевтического запроса: Клиент, который потом стал Фокусом, Проблема клиента, Цель клиента, Препятствия и Ресурсы, — то есть все, что обычно содержится в клиентском запросе на психотерапию или консультирование. И оказалось, что это работает. А все почему? Потому что язык нашего сознания состоит из образов, а язык образов универсальный для всех людей. Сейчас мы это знание очень хорошо используем в клиент-центрированных расстановках. Но изначально техники смены структурных уровней были разработаны именно в системных структурных расстановках.